На безымянной высоте
Музыка: В. Баснер
Слова: М.Матусовский
Дымилась роща под горою,
И вместе с ней горел закат,
Нас оставалось только двое
Из восемнадцати ребят.
Как много их, друзей хороших,
Лежать осталось в темноте
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте.
Светилась, падая, ракета,
Как догоревшая звезда.
Кто хоть однажды видел это,
Тот не забудет никогда.
Он не забудет, не забудет
Атаки яростные те
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте.
Над нами «мессеры» кружили,
И было видно словно днем,
Но только крепче мы дружили
Под перекрестным артогнем.
И как бы трудно ни бывало,
Ты верен был своей мечте
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте.
Мне часто снятся все ребята,
Друзья моих военных дней.
Землянка наша в три наката,
Сосна сгоревшая над ней.
Как будто вновь я вместе с ними
Стою на огненной черте
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте.
Груз-200
Самолет пасть открыл для загрузки своих пассажиров,
Hо сегодня один я лечу и так грустно вдруг мне.
Прислонился спиной к холодеющим линзам окошка,
Груз заносится мой, и мороз пробежал по спине.
ПР: Вот мы вместе,
Один на двоих самолет,
Груз мой 200,
Твой последний полет.
Я сжимаю в руке накладную, как пропуск в несчастье,
И так хочется смять этот страшный зеленый листок.
Закрутились винты, побежала под нами бетонка,
Вот и все полетели до дома, браток.
Проплывают под нами седые Афганские горы,
Я к ним зла не держу, но будь проклята эта война.
При посадке в Союзе тихонько шепну своей ноше:
«Сашка, друг, ведь тебя же встречает весна».
Normal 0 false false false MicrosoftInternetExplorer4
/* Style Definitions */ table.MsoNormalTable {mso-style-name:»Обычная таблица»; mso-tstyle-rowband-size:0; mso-tstyle-colband-size:0; mso-style-noshow:yes; mso-style-parent:»»; mso-padding-alt:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt; mso-para-margin:0cm; mso-para-margin-bottom:.0001pt; mso-pagination:widow-orphan; font-size:10.0pt; font-family:»Times New Roman»; mso-ansi-language:#0400; mso-fareast-language:#0400; mso-bidi-language:#0400;}
БАДАХШАНСКАЯ ВЕСНА.
В горах беснуются лавины,
Но просыпается Восток.
Уже скрипучие машины
Снуют по трассе Ош — Хорог.
Вверху снега еще не тают,
А здесь, куда не бросишь взгляд,
Повсюду горные тюльпаны
Багряным пламенем горят.
Согрело солнце Крышу Мира —
И в миг пустыня зацвела!
Не небо землю оживило,
А бадахшанская весна.
РУБИКОН.
Внутри у каждого есть тонкая черта:
У демона, что жаждет крови,
У старца, что уверовал в Христа,
Есть свой порог любой душевной боли.
Я трусом в жизни не был, но в бою
Мне до сир пор бывает страшно,
Когда под пули в полный рост встаю
Или в короткой схватке рукопашной.
Я преступил ту тонкую черту,
Когда лоб в лоб сойтись с противником нет силы.
Бью первым и стреляю потому,
Чтоб раньше времени не лечь в свою могилу.
Пускай не Рембо я и не Джеймс Бонд,
Но на лице моем сомненья нет тени.
Я перешел незримый рубикон,
Впервые встретив страшный взгляд живой мишени.
Обученный колоть штыком, стрелять,
Но даже в совершенстве зная дело,
Бессилен научиться убивать.
Могу лишь очерстветь до беспредела..
Прищурив глаз, в прицеле вижу цель.
Я бью по ней, она не умирает.
И с каждым днем мученья все сильней,
Ведь эта цель — Душа моя живая!
“КРЕСТОНОСЦЫ”.
Огнем взорвалась ночь — крещенья час настал!
Кто шепчет “Отче наш…”, кто — суры из Корана.
Кто вспоминает маму, кто — Аллаха, кто Христа,
А кто — отборный мат в горах Таджикистана.
Я эти горы в телевизоре видал,
Статьи газетные вещали о войне,
Но лишь тогда ночной тревоги вкус узнал,
Когда частенько стали сниться мне
Далекий дом и сердцу милые места,
Жужжанье пчел, фиалки аромат,
Когда родным отцом и новым домом стал
Хорогский боевой отряд.
Прости, Всевышний, сотни прегрешений мне,
А я, бедовый, нагрешить успел немало.
И крест железный может приковать к земле
Меня, убитого в горах Таджикистана.
Но с нами Бог! Мы не вкусили смерти,
Когда заря зажгла снега Рушана.
Мне крест упал на грудь, пронзив кинжалом сердце,
За тот нелегкий бой в горах Таджикистана.
Умолкнут пули, лишь потом нахлынет боль,
Съязвит в душе незаживающая рана.
Тяжелый “крест” нам выпало нести с тобой,
Отлитый из свинца в горах Таджикистана.
Речами праздными не скроем правды мы,
Такими разными крещеные крестами.
На плечи крест, на грудь, на бугорок земли —
Награда воинам в горах Таджикистана.
ОБЛАКА НАД ПЯНДЖЕМ.
В прозрачной синеве над мутным Пянджем
На север уплывали облака.
Попавшего под пули паренька
Забудут вскоре и не вспомнят даже.
Ему оркестры не играли марши,
Страна не знала имя чудака,
А он смотрел, как тают облака
В прозрачной синеве над мутным Пянждем.
“ДОСКА ПОЧЕТА”.
Не нужно мне посмертной славы,
Мы все вчера хотели жить!
Ребят с двенадцатой заставы
Уж не вернуть, не воскресить!
Какая четкая работа!
Как точен вражеский “эрэс”!
Лежу я на “Доске Почета”,
Растерзанный огнем небес.
Здесь, наверху, уже душманы
Кромсают плоть моих друзей,
Хрипят, зализывают раны
И ждут с заставы новостей.
А я бесплотными руками
Поднять пытаюсь автомат,
Пытаюсь в бой вступить с врагами,
Но не могу! Ты знаешь, брат!
Я не искал посмертной славы,
Мои друзья могли бы жить!
Ребят с двенадцатой заставы
И всех погибших не забыть!
ДАШТИ — ЯЗГУЛЕМ.
В зубах песок, в глазах тревога,
В ладонях дрожь и АКМ:
На бэтээрах из Хорога
Мы едем в Дашти — Язгулем.
Ведут там русские ребята
С бандитами неравный бой.
Со всех сторон они зажаты
Горами, “духами”, рекой.
Спешит резерв наш из отряда
На помощь гибнущим бойцам,
А впереди нас ждет засада
И шквал разящего свинца.
“Броня” мгновенно опустела.
В безумном вихре кружит смерть.
Я в прекрестии прицела
Бегу к камням, но не успеть…
Мгновенье в вечность превратилось
И небо сплавилось с землей,
Когда мне в грудь судьба вонзилась
Слепящей огненной стрелой.
Удар… Разрыв… Кажись, граната…
Я — в клочья. В щепки АКМ…
Езжайте без меня, ребята!
Спешите в Дашти — Язгулем!
ДОМОЙ.
Домой! Домой! Домой ведет дорога,
Броня раскалена и смалит зад:
Из пыльных гор у города Хорога
Мангруппа возвращается в отряд.
Вдоль берега, среди отвесных скал,
Еще чуть-чуть, еще совсем не много…
И атеисты вспоминают Бога,
Когда идут машины на Пшехавр!
Домой! Домой! Домой идет колонна!
Дымит сигаркой “дедушка”-сержант,
И капитан зевает полусонно:
Мангруппа возвращается в отряд.
Подсумки и почти пустые фляги
Чуть приглушенно бьются о приклад,
Смеются “дембеля” и молчат “салаги”.
Мангруппа возвращается в отряд.
Прощально шелестит нам вслед “зеленка”,
Кто счастлив, кто прощанию не рад.
Бежит дорога, словно кинопленка,
Мангруппа возвращается в отряд.
Домой! Домой! Домой вернемся скоро!
Без шума, без особенных наград.
И, к счастью, без потерь и без позора
Мангруппа возвращается в отряд!
